Мне открыли дверь и впустили в квартиру. Мама стояла напротив входной двери и около входа в комнату, собака лежала на пороге, высунув голову в коридор, что бы видеть, что происходит. Мама была чем-то раздражена, и, думаю, если бы я ее не знала, то испугалась бы и не решилась бы войти.
Поздоровались. Я, лишив историю деталей, на вопрос «как дела» ответила «нормально». Мама отправилась готовить чай – собака дождалась своего череда. Не дав мне раздеться, она подошла ко мне и, поднявшись на задние лапы, обняла меня. Я села на корточки, что бы она дотянулась до плеч, и ей было удобнее стоять. «Привет»…
Мама называет Раду «Славиным прихвостнем»… да... все-таки это ЕГО собака... маму она вообще игнорирует, меня принимает... наверное, в ее понимании, я ей сестра... меня можно кусать, будить и получать от меня тумаки за все это. За то маму любит ее ворона... она ее боится меньше всех и скучает по ней, когда та уезжает… а мне воспринимает, наверное, как нечто безобидное, у кого можно из рук брать еду…
Возможно, ко мне и люди так относятся.. не любят, нет, просто дружелюбно... я как бы есть, но пока есть чем заняться, я никому не нужна. Что же... со временем привыкаю.
Мне очень хочется плакать.. и я это делаю, потому что не умею скрывать эмоции. Ну, если их все равно никто не видит?
На скрипке девочка играла,
Соната струйками стекала
И капли звонкие роняла
На лепестки его ресниц.
Безумству музыки внимая,
Прохладный мрамор зала таял,
Вспорхнула акварелей стая
С разбуженных и нервных лиц.
Он шел ко мне неторопливо,
И огнедышащая грива,
Вздымаясь, пенилась как пиво,
Ужом вилась вины спина.
Но я его не замечала,
На скрипке девочка играла.
Он бросил взгляд острей кинжала,
И все. И кончилась весна.
Зоя Ященко